8 октября в берлинской Deutsche Oper состоялась мировая премьера оперы Ариберта Раймана (Aribert Reimann) „L’Invisible“ (Невидимка). Оперный спектакль на немецкой сцене поставил российский режиссёр Василий Бархатов совместно с белорусско-российским театральным художником Зиновием Марголиным. Костюмы к постановке создала художник-сценограф Ольга Шаишмелашвили из Санкт-Петербурга.

Этот год в берлинских оперных домах можно назвать годом Ариберта Раймана. Весной этого года в Komische Oper поставили оперу „Медея“ (Medea), в Staatsoper im Schiller Theater — „Сонату призраков“ (Die Gespenstersonate), на Зальцбургском фестивале с триумфом прошла постановка „Лира“ (Lear). И вот в родных для композитора стенах Deutsche Oper новый оперный сезон открылся премьерой его девятой оперы „L’Invisible“.

Немецкий композитор и пианист, который в прошлом году отметил свой 80-летний юбилей, по праву является живым классиком. Вся карьера Ариберта Раймана тесно связана с Deutsche Oper. Именно здесь в пятидесятые годы, окончив Берлинскую консерваторию, Райман начал работать аккомпаниатором. Музыковед, будущий профессор и специалист по немецкой песне (Lied) обладает не только исключительным музыкальным слухом, но и умением слушать. Этот талант заметили и оценили известные певцы, в первую очередь Дитрих Фишер-Дискау (Dietrich Fischer-Dieskau) и Кэтрин Гайер (Catherine Gayer). Для американской вокалистки, которая сделала блестящую карьеру оперной певицы в Германии, Райман написал центральную партию в своей опере „Мелузина“.

Ариберт Райман родился в Берлине. Отец его был церковным музыкантом, мать — известной певицей и педагогом. Мировоззрение композитора во многом определили и сформировали события его детства: война, бомбёжки Берлина, разрушение родительского дома и гибель старшего брата. Райман всю свою жизнь с недоверием относится к политике и является, по его словам, фанатичным пацифистом. Его семья не запятнала себя сотрудничеством с нацистами, тем не менее для Раймана ощущение „коллективной вины“ немецкого народа является важным аспектом его мировоззрения.

С первых послевоенных десятилетий Райман является одной из ключевых фигур новой музыки. Однако в отличие от большинства своих коллег он никогда не принадлежал и не принадлежит к каким-либо течениям или объединениям. Райман никогда не разделял социального пафоса, не видел в музыке инструмента борьбы за что бы то ни было. Тонкий знаток немецкого лида и блестящий аккомпаниатор, Райман всегда предпочитал творческое уединение, а его основным „инструментом“ был и остаётся человеческий голос.

Невидимка среди нас

Девятая опера Раймана „Невидимка“ продолжает ключевую линию творчества композитора — превращения в оперу признанных шедевров мировой литературы. Однако либретто для опер по произведениям Шекспира, Стриндберга, Кафки были написаны на немецком языке. Для своего нового произведения Райман объединил три пьесы бельгийского писателя Мориса Метерлинка. Язык оригинала — французский — композитор перенёс из литературы на берлинскую сцену.

Три, на первый взгляд, несвязанные друг с другом части действия, разворачиваются на фоне среднестатистической берлинской семьи, в таком же обычном берлинском доме. Из одной части действия в другую переходят одни и те же артисты, но не персонажи. Эпизоды разделены между собой не костюмами и декорациями, а оркестровкой музыки. Так, первая часть отдана только струнным, вторая — духовым инструментам. В финальной части задействованы все силы оркестра.

„Невидимка“, давшая название опере, о которой все говорят, но никто её не видит — это смерть. Вездесущая, но невидимая, она проходит через все три части оперной драмы. Момент, когда герои всё же сталкиваются с ней лицом к лицу, определяет главную тему постановки, скрепляющую все три картины вместе.

„Ариберт Райман является для меня одним из немногих настоящих музыкальных драматургов, — говорит режиссёр-постановщик „L’Invisible“ Василий Бархатов. Работы Раймана можно сравнить с произведениями Яначека (Леош Яначек, чешский композитор, прим. ред.), где каждый такт музыки прописан для выражения внутренних чувств. Всё здесь — психология, а внутренние состояния фигур изображены с сейсмографической точностью, что, в свою очередь, напоминает нам о медицинской диагностике, но благодаря экстремальной интимности фигур выражается трагическая актуальность сюжета. Возможно, это связано с тем, что в музыке можно прочувствовать боль и печаль композитора.“

Работы Ариберта Раймана всегда отличались актуальностью сюжета. Какая актуальность зашифрована в постановке „L’Invisible“?

„Меня не волнуют банальные актуальные новости, — говорит композитор. Я просто не могу писать музыку, которая с нами не имеет ничего общего. Это нечто совершенно иное, чем „актуальная опера“. Что касается „L’Invisible“, то конечно же, каждый человек связан со смертью. Поскольку человек живёт, он уже связан со смертью. Смерть придёт. Метерлинк выразил это в трёх пьесах. В третьей пьесе похищают человека и его убивают. А ведь каждый день людей убивают по приказу других людей. Кто-то въезжает в толпу людей на грузовике и мы не знаем, кто заказал это убийство. Смерть невидима, как и в этой опере. Здесь никто не видел королеву, только слуги, так они по крайней мере утверждают. Всё, к счастью, на сцене очень мистично и поэтично завуалировано. Я не умею писать музыку на прямолинейные банальности.“

Опера „L’Invisible“ пройдет в Deutsche Oper 18, 22, 25 и 31 октября. Подробная информация и билеты на сайте Deutsche Oper https://www.deutscheoperberlin.de/de_DE/calendar/l-invisible.14534670

Ада Островская

Фото © Bernd Uhlig

Теги: Deutsche Oper , опера в Берлине , постановка Василия Бархатова в Германии , Ольга Шаишмелашвили , Зиновий Марголин